отходняк Дорогие Все! Мы уезжаем и делаем выставку - попрощаться. Это будет в Иерусалиме в Музее Природы מוזיון הטבע בירושלים в пятницу 20 октября с часу дня до пока не надоест. Будет много наших работ и раздача принтов по символич. ценам. Кто хочет всеръёз попрощаться, приходите с бухлом. (пишется для тех отважных людей, у кого нет фейсбука) портрет нас изваял Рустам Байрамов, да.
hommage to жж "что же касается трудностей путешествия по Эфиопии, то не следует их ни преуменьшать, ни преувеличивать." (из Дионисия Ареопагита) ( Collapse )
корова хочет соли Корова знает, где лежит эта соль. Нужно подняться по лестнице на чердак, тихонько открыть дверь, чтоб не услышали хозяева, и там они лежат, эти вожделенные серые куски соли. Она не выдерживает, снимает с себя маску рогатой коровьей головы, на самом деле она не корова, а куница, и бежит – не на чердак, а в курятник. Возвращается с блаженной улыбкой и измазанным кровью ртом, одевает обратно коровью голову и вспоминает, что она хочет соли. (ё)моё
ищу человека где бы мне найти человека, чтобы с ним поговорить? (Чжуан-Цзы) сейчас и сегодня я оплакиваю даже не поэзию и не искусства, ну был такой Романович, преподаватель живописи в жопе где-то, не в Москве, тайно писал прекрасные картины на темы Евангелия, ну, или Яков Друскин, философ. Тоже преподавал в ПТУ и писал свои трактаты. Заодно спас и сохранил весь архив Хармса и Введенского. сегодня я плачу по ним: "там зрачок профессорский орлиный, египтологи и нумизматы — это птицы сумрачно-хохлатые с жестким мясом и широкою грудиной", писателям монографий про грузинское жилище Дарбази или "Происхождение Скотоводства" и провалившимся в ту же дырку - дыру небытия. За ненужностью и невостребованностью. (ё)моё
у Снорри Стурлусона в его "Круге Земном" есть эпизод, как норвежцев в Англии обманул местный конунг и напал на них посреди перемирия в день ярмарки. Но те сумели передать клич о подмоге на корабли, и оттуда прибежали все, кто могли. Бегом бежали, издалека с оружием, а прибежав, уже не могли сражаться. Они были слишком измучены, и их изрубили. для меня эта история - о мужестве "погибнуть за други своя".
и вот: "Хочу рассказать о ночи 19 февраля, когда происходила зачистка майдана. Тогда была самая напряженная ночь. Пресловутых сотен самообороны не было, свободовской гвардии не было, люди которые держали оборону были плохо организованны и истощенны, щиты держали до изнеможения подпирая головой. Радовала сцена, наверное потому, что пафосных депутатов с их дешевыми манипулятивными лозунгами не было. Никого. Парубий заявил, что у него инсульт и довольный свалил домой. Турчинов потребовал носилки и заявил, что его убил снайпер. Беркут постоянно атаковал. Периметр держало человек 300-400 остальные – сочувствующие. Людей под утро становилось все меньше и меньше, Крещатик опустел, и те кто остались либо бегали, либо еле передвигались, перетаскивая к передовой все что горит. Около пяти часов положение стало отчаянным, передовую потеснили опять. Баррикады на Прорезной и в Пассаже осталась совсем без охраны, несколько раз прибегали ребята с предупреждением о движущемся беркуте и титушках со стороны Бессарабки. Было тревожно. Было страшно. Все понимали, что удержать Крещатик шанса нет никакого. После восьми люди стали расходиться активнее, прибывающих почти не было. По Крешатику со стороны Бессарабки бежала большая группа вооруженных щитами и битами людей до ста человек. Это был конец. Ребята взялись за камни и кинулись поджигать коктели. Группа быстро приближалась, когда стали видны их лица, закрались сомнения, сменившиеся пониманием – Наши. Такие лица могут быть только у Наших. Мужики сорока- пятидесяти лет подбежали, выстроились в колону по четверо, и первый ряд, грохнув щитами, упал на колени. То, что мы услышали вырвало сознание. – Брати! пробачте що так довго їхали. Плакали все. Все. Это была Львовская сотня. Они убежали на передовую, пару человек осталась, и рассказала длинную историю о том КАК они добирались. Я не буду писать об этом, это длинная повесть о мужестве и непреклонной воле. Слава Львовской Сотне. Через час был Тернополь." * из фейсбука Сергея Супруна.
Во время уличного боя в Бейруте на крыше дома показался человек. Что за уличного боя? Ну, танки занимали территорию, и мы с бронетранспортерами, и всюду стреляли. Я был на «маге» – на пулемете, а тот человек, он зачем-то ходил по крыше, оружия я на нем не помню, но он был там лишний. Ёбни его, сказал сержант со своего командирского люка, но что-то мне этого делать не хотелось, тот не стрелял, не угрожал никак, а сержант был обычное говно, к тому ж имел на меня зуб, я мешал ему мародерствовать, таскать в наш транспортер добычу из домов, ему и остальной команде экипажа. А не выполнить приказ во время боя могло меня вдруг подставить, я это понял и выстрелил из мага одиночным, целя мимо. Человек скрылся, исчез. Ты нарочно промахнулся! – сказал сержант. Дураком, он, значит, не был. Да что ты, - сказал я. А вчера мы с Лёвкой сидели на крыше уже почти в темноте, я пил пиво, а Лёвка бросал шишки нашей собаке, и на соседнюю крышу, обычно пустую, вышел человек и чего-то там делал, размотал провод и опустил вниз к окну, лицо у него было подсвечено планшетом, тянул провод, смотрел в экран и чего-то устанавливал. Там на крыше зажглась красная электронная точка. Что он делает? – спросил Лёвка и сам же решил, что выходит на связь с пришельцами. Похоже, что так оно и было. Доверия эти чужие действия не вызывали, хотя какое наше дело, казалось бы. (ё)моё
борьбы с удушьем что люди - жертвы повальной шизофрении, потому что нельзя без душевных потерь говорить одно, думать другое, а делать третье - и так всю жизнь. короче, все спятили. или, как сказал Воннегут: "они не виноваты, виноват их слишком большой мозг". и стихи - вообще поэзия и есть то лекарство от Великой Брехни. "от себя добавлю - на всех широтах".
Я, я, я. Что за дикое слово! Неужели вон тот - это я? Разве мама любила такого, желто-серого, полуседого, и всезнающего как змея? Разве тот, кто в полночные споры всю мальчишечью вкаладывал прыть Это я, тот же самый, который на трагические разговоры научился молчать и шутить? **************************************************(Ходасевич) а снял меня Рустамrust74 на старинную - ровно столетней давности камеру. везёт.
случилось вышла в Москве книжка моих рассказов "Судьба равняется биографии" издатель Дмитрий Кузьмин dkuzmin в серии «Воздух. Малая проза» издательство Книжное обозрение (АРГО-РИСК) обложка Вадима Калинина krasnaya_ribka
мои друзья Мы приехали (нас привезли) в Израиль в 70-х, мы были подростками и доучивались тут в разных школах. Мы все остались связаны на всю жизнь. ( Collapse )
Варуш сказал - не поздно! узнав, что я хочу пчёл, друг Хушанг подарил мне книгу "Пчеловодство" 1950 года издания, это в Грузии в Карсани а в Армении в Ахарцине я был гостем Варуш джана и Армен джана Варуш сказал, что в 50 лет заняться пчёлами не поздно, и в 60 не поздно, и вообще не поздно! а это их пасека на разрушенной канатке (ё)моё
шенгавит Если сесть в Ереванское метро и ехать по единственной ветке на юго-запад и там выйти на станции Шенгавит и дальше шагать в сторону закатнего неба туда, где низкие домики, а там уж как получится. (ё)моё
история Жили-были брат и сестра. Звали их Нателла и Амиран, но друг дружку они называли биджо. фамилия их была Циклаури, а это значит, что они были настоящие хевсуры. живут хевсуры вот в этих горах, ну не на самом верху, а чуть пониже. однажды к ним пришел я. с гостями хевсуры поступают так (Амиран слева, гость справа) ( Collapse )
лит-ра и мы Морей неведомых далеким пляжем идет луна – жена моя, моя любовница рыжеволосая - написал Маяковский, ни разу не женатый, и . Глупец, ты не знаком с моей женой, а если и знаком, то глуп тем паче, что познакомясь, с ней не переспал. Семирамида или Клеопатра - все рядом с ней вокзальные кокотки. это уже Аронзон . и оба они - Аронзон и Маяковский, застрелились. . мы переехали и ставили мебель, и я посадил Юлю в ещё пустой старинный книжный шкаф, и вышло так. (ё)моё
